"Аксиома" Земскова

[kotopes]

Г-н Максудов должен усвоить как аксиому, что если было выселено 194,1 тыс. крымских татар, то в места высылки поступило из них не менее 193,8 тыс. Смертность при транспортировке составляла, как правило, от 0,1 до 0,2% (массовая же смертность началась после транспортировки). То, что из 151720 крымских татар, направленных в мае 1944 г. в Узбекскую ССР, при транспортировке умер 191 человек (0,13%), является установленным, документально подтвержденным фактом, и дальнейшее ведение полемики на эту тему совершенно бесполезно. Также установленным фактом является то, что с момента первоначального вселения и до 1 октября 1948 г. у спецпоселенцев крымского контингента (татар, греков, болгар, армян и других, выселенных в 1944 г. вместе с ними) родилось 6564 и умерло 44887 человек, а с 1949 г. рождаемость стала выше смертности, В 1949 г. у спецпоселенцев — крымчан родилось 3586 и умерло 2120, в 1950 г. — соответственно 4671 и 2138 человек. За два года (1951-1952) умерло 2862 спецпоселенца из Крыма, а родилось только за один 1951 г. 5007 человек. Все расчеты потерь следует делать, опираясь на общее число выселенных в 1944 г. из Крыма татар, греков, болгар, армян и других (228392 человека), с учетом того, что в 1945-1948 гг. на спецпоселение дополнительно поступило 7219 человек, включенных в крымский контингент.

Юнус Дзангиев, Ингушетия, 90 лет. Позирует во дворе своего дома возле первого принадлежавшего ему автомобиля «ГАЗ-21». Год выпуска — 1957-й, год амнистии для спецпереселенцев.
«Когда мы ехали, в этих вагонах было страшно холодно. Даже вши, от которых мы мучились, наверное, мерзли… Тиф был. Очень многие умирали от тифа. Мы трупы старались прятать. Не отдавали. Поворачивали их лицами к стенкам, меняли положения рук-ног. Уже мы знали, что не будут хоронить, а так выкинут в сугроб. Мы же для них враги народа были — нелюди, значит, чего с нами церемониться? И еще причина была: там пайки считали по ртам, сколько человек живых едет в вагонах — значит, столько и ртов… Моя сестричка умерла уже в Казахстане. Мои родители ее не стали сразу хоронить. В сугроб не могли они ее кинуть, а копать — где там копать? Сугробы одни, метель была недели три… В общем, положили они ее, мертвую, за стенкой в бараке, так она и лежала там, и мы спали месяц рядом с мертвой сестрой. Так все и было…»